То ли я слишком прямолинеен, то ли просто слишком глуп.
А может, и то, и другое...
А может, и то, и другое...
понедельник, 25 марта 2013
Он жил, он горел...
А я?..
Что страшнее: умереть или не жить? Не самое ли страшное и происходит?
А я?..
Что страшнее: умереть или не жить? Не самое ли страшное и происходит?
Время перевалило за полдень. Солнечные лучи падали в огромные окна, в столпах света плясали пылинки. Раймон опустил светловолосую голову на стопку книг и тут же поднял снова, принялся пролистывать страницы в поисках нужного раздела.
Чем еще может заниматься юноша-студент, если не переводами, правкой статей и... политикой?
Искусство? Искусство для иных учащихся молодых людей - и досуг и приработка. Но рисовать Раймон не умел, а в музыке мало что смыслил. На его долю оставались музеи, выставки и концерты. Да, он посещал их. Не часто, но все же временами, когда выпадала возможность.
И все же искусство было для него не столько формой досуга, сколько проводником идей. И лишь с этой точки зрения рассматривал он картину. И ценность произведения определял лишь вложенными в него смыслами, скорее даже - читаемыми смыслами.
Раймона интересовало прошлое, потому что в нем крылись корни настоящего. Его волновало настоящее и еще более - будущее, на которое из настоящего (сумрачного и тяжелого для многих во Франции и не только) можно было повлиять. Настоящее - данность, обусловленная прошлым. Мы можем изменить лишь будущее и наша задача - сделать все, для того, что бы оно стало светлее. Что ж с того, что ради будущего в настоящем придется, быть может лить кровь? Если не будет иного варианта, то ради прогресса, ради того, что б кровь не лилась и потом можно пойти на это. Так рассуждал Раймон .
Уроки Великой Французской Революции не были выучены обществом. В чем ошибка? Почему не получилось? На эти вопросы и искал и редкостным упорством ответы Раймон. И скал, и находил как всякий ищущий. Другие вопросы - что творится с Францией сейчас? Каким путем идти? Вот что занимало умы четверых. И Республику находили они единственно приемлемой формой, которая в состоянии была бы обеспечить права и свободы общества и каждого человека.
Беседы - да, ответы на вопросы, поиск, мнения, споры... Но до решительных действий было еще далеко. Их только четверо и они не знают с чего начать. Мало ли в Париже кружков и политических обществ, в том числе и про-республиканских? Но они тоже не знают. Это угнетало Раймона. Да, они мыслят, они мыслят смело, они ищут истину. Но не превращается ли их поиск - в демагогию? Рамье останавливает - нельзя действовать не зная как, не имея ни программы, ни плана, не придя даже к единому мнению. Нельзя действовать в одиночку. Рамье прав. Однако признавая правоту друга, деятельная натура Раймона требовала большего. И это невысказанное и не показанное требование натуры сжигало Раймона изнутри.
***
Лазать по крышам, старым развалинам и катакомбам - это больше бы пристало мечтателю-Мишелю, чем Раймону. Однако, нет. Мишель предпочитает сады, поля и парки. Раймон же на своих странных маршрутах то ли ищет осколки того самого прошлого, объясняющего настоящее, то ли просто проверяет свои возможности. А скорее всего, в большей степени это двигательная активность, необходимая любому человеку и отголоски подавленной в душе романтики. Это странно, это нелепо, но почти железный Раймон - тоже в чем-то романтик. Отсюда и одинокие прогулки по местам привлекательным далеко не для каждого. Отсюда и попытки стоя на развалинах замка вообразить себе его оборону в 14 веке, и размышления о том, что бы делал он сам. Отсюда манера в летние теплые вечера читать не дома за столом, не на скамье где-нибудь в Люксембургском саду, а на крыше какого-нибудь здания.
А следствие - странные встречи в тех местах, где не встречать бы никого...
Чем еще может заниматься юноша-студент, если не переводами, правкой статей и... политикой?
Искусство? Искусство для иных учащихся молодых людей - и досуг и приработка. Но рисовать Раймон не умел, а в музыке мало что смыслил. На его долю оставались музеи, выставки и концерты. Да, он посещал их. Не часто, но все же временами, когда выпадала возможность.
И все же искусство было для него не столько формой досуга, сколько проводником идей. И лишь с этой точки зрения рассматривал он картину. И ценность произведения определял лишь вложенными в него смыслами, скорее даже - читаемыми смыслами.
Раймона интересовало прошлое, потому что в нем крылись корни настоящего. Его волновало настоящее и еще более - будущее, на которое из настоящего (сумрачного и тяжелого для многих во Франции и не только) можно было повлиять. Настоящее - данность, обусловленная прошлым. Мы можем изменить лишь будущее и наша задача - сделать все, для того, что бы оно стало светлее. Что ж с того, что ради будущего в настоящем придется, быть может лить кровь? Если не будет иного варианта, то ради прогресса, ради того, что б кровь не лилась и потом можно пойти на это. Так рассуждал Раймон .
Уроки Великой Французской Революции не были выучены обществом. В чем ошибка? Почему не получилось? На эти вопросы и искал и редкостным упорством ответы Раймон. И скал, и находил как всякий ищущий. Другие вопросы - что творится с Францией сейчас? Каким путем идти? Вот что занимало умы четверых. И Республику находили они единственно приемлемой формой, которая в состоянии была бы обеспечить права и свободы общества и каждого человека.
Беседы - да, ответы на вопросы, поиск, мнения, споры... Но до решительных действий было еще далеко. Их только четверо и они не знают с чего начать. Мало ли в Париже кружков и политических обществ, в том числе и про-республиканских? Но они тоже не знают. Это угнетало Раймона. Да, они мыслят, они мыслят смело, они ищут истину. Но не превращается ли их поиск - в демагогию? Рамье останавливает - нельзя действовать не зная как, не имея ни программы, ни плана, не придя даже к единому мнению. Нельзя действовать в одиночку. Рамье прав. Однако признавая правоту друга, деятельная натура Раймона требовала большего. И это невысказанное и не показанное требование натуры сжигало Раймона изнутри.
***
Лазать по крышам, старым развалинам и катакомбам - это больше бы пристало мечтателю-Мишелю, чем Раймону. Однако, нет. Мишель предпочитает сады, поля и парки. Раймон же на своих странных маршрутах то ли ищет осколки того самого прошлого, объясняющего настоящее, то ли просто проверяет свои возможности. А скорее всего, в большей степени это двигательная активность, необходимая любому человеку и отголоски подавленной в душе романтики. Это странно, это нелепо, но почти железный Раймон - тоже в чем-то романтик. Отсюда и одинокие прогулки по местам привлекательным далеко не для каждого. Отсюда и попытки стоя на развалинах замка вообразить себе его оборону в 14 веке, и размышления о том, что бы делал он сам. Отсюда манера в летние теплые вечера читать не дома за столом, не на скамье где-нибудь в Люксембургском саду, а на крыше какого-нибудь здания.
А следствие - странные встречи в тех местах, где не встречать бы никого...
суббота, 23 марта 2013
"Девяносто третий год" - очень хочу прочитать, то пока не решаюсь взяться. Прочту. Обязательно прочту. Чуть позже.
четверг, 21 марта 2013
15:42
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
вторник, 19 марта 2013
Дочитано. Да, я опять вернусь в начало, книги и буду вспоминать эпизоды.
Да, чуть позже я перечитаю главы баррикады, которые почти пропускал, читая в беспорядке и по диагонали. Тут у меня не хватило воли - читать их, как ходить по углям.
Я под впечатлением. Хочу верить, что эта книга что-то изменила, что-то сдвинула во мне. Если таким книгам не меняют людей, то какие же смогут это сделать?
Она заставляет думать. Спорить. Соглашаться и возражать. Она заставляет сопереживать. Она заставляет чувствовать.
Да, чуть позже я перечитаю главы баррикады, которые почти пропускал, читая в беспорядке и по диагонали. Тут у меня не хватило воли - читать их, как ходить по углям.
Я под впечатлением. Хочу верить, что эта книга что-то изменила, что-то сдвинула во мне. Если таким книгам не меняют людей, то какие же смогут это сделать?
Она заставляет думать. Спорить. Соглашаться и возражать. Она заставляет сопереживать. Она заставляет чувствовать.
понедельник, 18 марта 2013
Ну да, по натуре я скорее "К-к", чем "А". Ну и что же мне теперь, пойти и удавиться?
Нефиг-нафиг-пофиг-зафиг. Не буду себя ломать и не буду ничего из себя корчить. Кто я есть - тот и ладно. Расти и идти вперед мне это не помешает. Я и так хороший :3
Нефиг-нафиг-пофиг-зафиг. Не буду себя ломать и не буду ничего из себя корчить. Кто я есть - тот и ладно. Расти и идти вперед мне это не помешает. Я и так хороший :3
суббота, 16 марта 2013
Раймон
Ксавье
Мишель
Рамье
Пока их четверо. Они приятели, они умны, они смелы, они недовольны происходящим. Они считают себя республиканцами, они говорят о политике, они спорят, они рассуждают, они выдвигают теории.
Однако четыре человека - это еще не политический кружок.
"Четыре корабля не могут быть вторжением" (с)
UPD.
еще двое:
Николас
Филлип
Ксавье
Мишель
Рамье
Пока их четверо. Они приятели, они умны, они смелы, они недовольны происходящим. Они считают себя республиканцами, они говорят о политике, они спорят, они рассуждают, они выдвигают теории.
Однако четыре человека - это еще не политический кружок.
"Четыре корабля не могут быть вторжением" (с)
UPD.
еще двое:
Николас
Филлип
четверг, 14 марта 2013
Я не люблю читать собственный дневник.
Неприятно заглядывать в свое собственное прошлое, в мысли и чувства.
Это тем более странно, что большая часть из них не поменялась.
Наверное было бы полезно перечитать и оценить.
Но я охотно возвращаюсь к увлечениям, и крайне не охотно к реакции на какие-то события и тому, что написано было о моем душевном состоянии.
А может просто состояние не радует? Стыжусь того, как кисну? Это же не правильно - стыдиться себя. Или стыдиться перестать надо, или вести себя (думать, чувствовать), так что б стыдно не было.
Неприятно заглядывать в свое собственное прошлое, в мысли и чувства.
Это тем более странно, что большая часть из них не поменялась.
Наверное было бы полезно перечитать и оценить.
Но я охотно возвращаюсь к увлечениям, и крайне не охотно к реакции на какие-то события и тому, что написано было о моем душевном состоянии.
А может просто состояние не радует? Стыжусь того, как кисну? Это же не правильно - стыдиться себя. Или стыдиться перестать надо, или вести себя (думать, чувствовать), так что б стыдно не было.
Папа сказал мне, что пытаясь читать он завяз в лирических отступлениях. Не смог их осилить.
Да, "Отверженные" на три четверти состоят из лирических отступлений.
Но именно в них заключены главные смыслы этой книги, её основные мысли и её философия. Автор высказывает свои взгляды, автор рассуждает, автор наблюдает, рассматривает и делает свои выводы. Читатель волен не согласиться с мыслями и выводами автора. Но для того что бы согласиться или спорить их надо узнать.
Без своих лирических отступлений "Отверженные" не занимали бы то место в сердцах и умах, которое они занимают. Это было бы куда более обыкновенное произведение.
Да, "Отверженные" на три четверти состоят из лирических отступлений.
Но именно в них заключены главные смыслы этой книги, её основные мысли и её философия. Автор высказывает свои взгляды, автор рассуждает, автор наблюдает, рассматривает и делает свои выводы. Читатель волен не согласиться с мыслями и выводами автора. Но для того что бы согласиться или спорить их надо узнать.
Без своих лирических отступлений "Отверженные" не занимали бы то место в сердцах и умах, которое они занимают. Это было бы куда более обыкновенное произведение.
среда, 13 марта 2013
Ну и на что я обиделся? А я обиделся и расстроился, хотя обижаться можно только на себя.
Меня никто за руки не держит и рисовать не мешает. Сам не делаю.
А вообще-то это зависть. Зависть к тому, что у другого есть желания, стремления, цель. И воля её достигать.
Меня никто за руки не держит и рисовать не мешает. Сам не делаю.
А вообще-то это зависть. Зависть к тому, что у другого есть желания, стремления, цель. И воля её достигать.
вторник, 12 марта 2013
Пометка для себя: читая книгу на работе - не хихикать и не пищать от восторга.
пятница, 08 марта 2013
Пусть запоздало.
Спасибо. Ты был одним из лучших на этой земле. И одним из лучших в небе.
Я слишком поздно узнал о твоей смерти.
Спасибо, за то что ты был. Спасибо за то, что ты был с нами.
Пилот полка "Нормандия-Неман", Герой Советского Союза Ролан де ла Пуап умер в октябре минувшего года. А я узнал об это лишь сейчас.
Спасибо. Ты был одним из лучших на этой земле. И одним из лучших в небе.
Я слишком поздно узнал о твоей смерти.
Спасибо, за то что ты был. Спасибо за то, что ты был с нами.
Пилот полка "Нормандия-Неман", Герой Советского Союза Ролан де ла Пуап умер в октябре минувшего года. А я узнал об это лишь сейчас.
17:48
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
четверг, 07 марта 2013
Из разряда даже не смешно.
Я ни разу не видел этого человека, но я его ненавижу. Бешусь всякий раз, когда слышу упоминание о нем. Тем более, упоминание с явной симпатией.
Очень похоже на ревность, не правда ли?
Но это вздор, я не могу ревновать. Только не в этом случае.
Я ни разу не видел этого человека, но я его ненавижу. Бешусь всякий раз, когда слышу упоминание о нем. Тем более, упоминание с явной симпатией.
Очень похоже на ревность, не правда ли?
Но это вздор, я не могу ревновать. Только не в этом случае.
Вторая ария оруженосца, рок-опера "Тампль"
10:58
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
вторник, 05 марта 2013
Они все где-то живут. Снимают комнатки на верхних этажах и в маленьких гостиницах - денег у них не много. Ксав, самый беспечный, самый неаккуратный в тратах, он неразумно расходует свой скудный пансион и подчас ему даже нечем платить за квартиру. Тогда он живет у приятелей. Чаще всего у Рамье. Они близки друг другу, хоть и выглядят почти противоположностями - противоположности видимо сближаются.
Впрочем, домой Ксав приходит лишь ночевать и если Рамье желает посвятить день занятиям, то ничто не мешает этому. Хуже, если веселый рыжик решит уговорить своего друга поразвлечься. Тут о занятиях точно можно забыть.
***
Ты не удивляешься, застав Варьяна у себя дома. Мишель сидит за некрашеным дощатым столом и при скупом свете единственной свечи пытается читать. Часто отрывается и застывшим взглядом смотрит в окно. Мысли его далеки от Аристотеля. Вероятно они бродят где-то в переплетении тихих улиц, там, где стенами пансиона, общественным положением и собственной невинностью скрыта его обожаемая светловолосая Анриетт.
...Мишель приходит к тебе, словно домой и ты привык. Почему именно сюда? Ведь характер у тебя не сахарный. Может быть потому, что ты не подтруниваешь над ним, как остальные. Не считаешь его влюбленность мишенью для шуток и тренажером остроумия.
Правда, и не слушаешь о его любовных огорчениях тоже, сурово пресекая все попытки душевных излияний. В твоих глазах это лишь слабость Мишеля. Слабости есть у всех, но ни к чему их мусолить.
Ты привык к Варьяну. Привык к спорам о мыслителях древности и современности, привык к ярким и дерзким, но фантастическим идеям, которыми вы, бывало, делитесь наедине.
Ты прикрываешь дверь и устало прислоняешься к косяку.
Мишель отрывается от книги. Его взгляд, которым он окидывает твою фигуру, внимателен, нежен и чуть грустен. И эти внимание и нежность адресованы уже тебе, а не его мечтам.
- Плохо выглядишь.
- Я устал.
- Что-то случилось?
- Нет.
Ты врешь. Ты измотан и напуган. И Мишель это видит. Но (вот она, врожденная тактичность) лишь тепло улыбается и безмолвно предлагает свою помощь. Ты рад опереться на его плечо, даже что бы дойти до стула.
Впрочем, домой Ксав приходит лишь ночевать и если Рамье желает посвятить день занятиям, то ничто не мешает этому. Хуже, если веселый рыжик решит уговорить своего друга поразвлечься. Тут о занятиях точно можно забыть.
***
Ты не удивляешься, застав Варьяна у себя дома. Мишель сидит за некрашеным дощатым столом и при скупом свете единственной свечи пытается читать. Часто отрывается и застывшим взглядом смотрит в окно. Мысли его далеки от Аристотеля. Вероятно они бродят где-то в переплетении тихих улиц, там, где стенами пансиона, общественным положением и собственной невинностью скрыта его обожаемая светловолосая Анриетт.
...Мишель приходит к тебе, словно домой и ты привык. Почему именно сюда? Ведь характер у тебя не сахарный. Может быть потому, что ты не подтруниваешь над ним, как остальные. Не считаешь его влюбленность мишенью для шуток и тренажером остроумия.
Правда, и не слушаешь о его любовных огорчениях тоже, сурово пресекая все попытки душевных излияний. В твоих глазах это лишь слабость Мишеля. Слабости есть у всех, но ни к чему их мусолить.
Ты привык к Варьяну. Привык к спорам о мыслителях древности и современности, привык к ярким и дерзким, но фантастическим идеям, которыми вы, бывало, делитесь наедине.
Ты прикрываешь дверь и устало прислоняешься к косяку.
Мишель отрывается от книги. Его взгляд, которым он окидывает твою фигуру, внимателен, нежен и чуть грустен. И эти внимание и нежность адресованы уже тебе, а не его мечтам.
- Плохо выглядишь.
- Я устал.
- Что-то случилось?
- Нет.
Ты врешь. Ты измотан и напуган. И Мишель это видит. Но (вот она, врожденная тактичность) лишь тепло улыбается и безмолвно предлагает свою помощь. Ты рад опереться на его плечо, даже что бы дойти до стула.